Принцесса на ресепшене - Сергей Большин

Не плоди врагов, не будут за каждым углом засады мерещиться!

В общем, сначала чуть не уволил, а потом вдруг выдал денег на ремонт, сказал, получится дешевле, если заплатит он, нежели его недоброжелатели.

Очередной халат с ханского плеча! Есть смысл еще немного помучиться.

***

Сизов – один из заместителей Усамы, лет на двадцать старше меня. Каждый день заходит за почтой в приемную, где я пою его чаем. Пою, волнуюсь и пытаюсь задержать разговорами. Задержать?! Глупость какая, старый женатый мужик. На кой черт он мне сдался!

Историю с визитками он прокомментировал так:

– Пора вам, Анна, детей заводить, ваша тяга к педагогике в корпорации добром не кончится. Но красавец! Припугнул и тут же подкупил. Восток – дело тонкое.

– Владимир Анатольевич, разве он прав? Он что, думает, если платит мне зарплату, то все мое время купил?

– Именно так он и думает.

– Не везет мне, только решилась что-то изменить, и на тебе! Я не заслужила такую судьбу!

– Все мы имеем ту судьбу, которую заслуживаем.

Вот и нет! Особенно случай в метро…

Это произошло за несколько дней до того, как Сизов пришел в корпорацию.

Я встречалась с подругой на «Китай-городе». Вышла из вагона, и в нос ударило зловоние, густое и липкое, как гель, – на лавочке спал бомж.

Он встал, его вдруг понесло на другую сторону платформы и там прибило к колонне. К платформе приближался поезд. Неожиданно, отлипнув от мрамора, бомж стал заваливаться на спину. В поисках равновесия он засеменил к краю платформы, все ближе к обрыву, где скрежетал тормозящий поезд.

Парнишка в наушниках ничего не замечал вокруг, он спешил. Его спина стала той опорой, которую руки бомжа не могли найти в воздухе. Оттолкнувшись от парнишки, он упал на пол, послав молодого человека вместо себя под колеса электрички.

Я оцепенела от ужаса. Вокруг крики, беготня, а я вижу, как бомж, убивший паренька, поднимается на ноги и нетвердо, но целенаправленно плетется к эскалатору, и никто не обращает на него внимания.

Во мне что-то щелкнуло, оцепенение прошло, я подбежала к бродяге и, схватив его за шиворот, стала кричать, что поймала преступника… не помню, что еще кричала.

Следующее мгновение до сих пор стоит перед глазами: я держала вытянутой рукой его воротник, а он извернулся и глянул на меня трезво и пронзительно. Меня словно током ударило! А его глаза вновь стали мутными, он щербато засмеялся, обдав меня невыносимым дыханием.

Сколько я его видела потом на допросах, он все время смеялся и повторял: ты же успела, успела…

Погибший мальчик был единственным сыном одинокой женщины. Талант, самородок, он учился на втором курсе Физтеха и был самым ярким студентом на кафедре теоретической физики.

И вот, за убийство юного гения и растоптанное счастье матери бездомному получеловеку предоставили на много лет еду и кров. Хотите сказать, каждый из них заслужил судьбу по справедливости?!

До сих пор к краю платформы подхожу лишь когда поезд уже остановился.

Дело не только в вопиющей несправедливости. Эта история не дает мне покоя из-за того, прояснившегося на мгновение взгляда. Когда Владимир Анатольевич впервые посмотрел на меня, я не могла отделаться от впечатления, что это тот же самый взгляд.

***

На этой неделе сахар генерального директора подарил корпорации жизнь на вулкане. Но предстоял четверг – день рождения шефа, убежденного, что «рожденный строить не пить не может». С ужасом ждала, как в вулкан плеснут водки…

Небо услышало мои молитвы. В четверг сахар упал. Шеф был радостен и добродушен, как человек, которому сообщили, что его смертельная болезнь – ошибка диагноста. Усама оставил на работе уволенных накануне, а в процессе поздравлений помирился с вчерашними врагами.

Праздник шел по заведенному сценарию. Под алкогольной завесой коллеги сбежали из офиса. Остались только мы с Лерой, чтобы подносить снаряды, да телохранитель Иван, чтобы уносить раненых.

За столом узкий круг замов и Васильчук. Гости быстро проскочили стадию «а помнишь?», покрутились какое-то время на «советах мировым лидерам» и, как только я подумала, какие чудеса творит обычный сахар, присутствующие допились до вопроса «где наши девушки?» Идем с Лерой за стол, дело близится к концу, тут главное – дотерпеть.

Финал застолья. Действие первое – искушение искушенных.

У Усамы я то принцесса, то ваше высочество. Он превращается в полового супергероя, количество его жен, детей и любовниц удваивается, причем требуется, чтобы присутствующие изо всех сил верили.

– Если говорю, что жен шесть, значит шесть. Правильно, Яков?

– Так точно, Борис Фатыхович! – Васильчук демонстрирует одновременно выправку и, потерю координации. Не человек – оксюморон. Он едва ворочает языком, но энергично трясет казацкими усами. Живой кошелек Усамы, Васильчук в корпорации не работает, но финансово-интимно дружит с шефом. Оксюморон для шефа – верный пес, обильно кормящийся с хозяйских рук, однако палка в этих руках бывает не реже корма. Хозяин действует по принципу «бей своих, чтобы чужие боялись», поэтому Васильчуку попадает чаще других. Унижения щедро компенсируются, но в душе Якова Николаевича остаются занозы. Именно он запустил в обиход кличку Усама. Ох, и тяжела финансовая дружба!

– Ну, что Принцесса, взять тебя на ночь, поучить? Смотри, уволю…

– Увольняйте. Вы же знаете, я не поеду.

– Я и наградить могу. Знаешь, как мои женщины живут? Ты – принцесса, а они живут как королевы…

– Заявление сейчас писать?

– Ладно, не обижайся. Колхоз – дело добровольное. Так что, Аня, пусть другим везет?

– Пусть другим.

– Лера, поедешь со мной…

А вот и действие второе – похищение сабинянки.

Иван с водителями отволок тела финансовых друзей по машинам и, прихватив Леру, укатил.

Это происходит не первый раз, и я знаю, что сейчас Усама спит у Леры на коленях. Они отвезут шефа, и Лера поедет к Ивану.

Наконец, действие третье – разгребание руин праздника.

Сизов взялся помочь и предложил отвезти домой. Обычно с таких мероприятий меня забирает муж, но с утра машина не завелась, и предложение Сизова кстати.

Так долго я никогда не оставалась с ним наедине…

– Владимир Анатольевич, вас домашние не потеряют? – засуетилась я сверх необходимого, – Кстати, как вы поедете, вы же пили?

– Домашние катаются на лыжах, я к ним присоединюсь позже. Вы же знаете, конец года, объекты сдавать… А насчет пил, есть такая услуга – «трезвый водитель». Отвезет сначала вас, потом меня.

– Шеф сегодня опять поменялся. У меня такое чувство, что он, когда нормальный, хоть и кричит, но все равно добрый, а вот когда «сахар», становится таким злым, что, кажется, по-настоящему может убить.

– Убить вряд ли, но то, что становится… злым без примесей сантиментов, соглашусь. Ну, да и бог с ним, пусть живет долго и счастливо. Как ваши семейные дела, наладились?

– Наладились вроде… Владимир Анатольевич, вас жена никогда не раздражает?

– Раздражает? Нет. Злит, даже бесит – бывает, но раздражать – никогда.

– Любовь может спасти от раздражения?

– Как раз наоборот. Раздражение говорит о том, что любви нет и не будет, это разочарование в ошибке, когда она стала явной. Простите, ваш вопрос…

– Да все нормально. Меня история с квартирой вымотала, хочется куда-нибудь сбежать! Вот, на курсы новые записалась, завтра пойду.

– Водитель приехал… От себя не сбежишь. Хотя, попробуйте.

***

Пятница началась с тяжелого недосыпа.

Притащилась домой чуть живая от усталости, а тут Женя с супружеским долгом, даже больная голова не помогла.

Фрустрация – девиз, начертанный на знаменах моей судьбы. Умная, самостоятельная, красивая молодая женщина, вынужденная уступать всем во всем… Умная? Дура!

Днем нелюбимая работа и начальник-тиран, вечером общага-базар, и в любое время суток муж со своей мамой – я сама загнала себя в западню. Могу хлопнуть дверью приемной, потребовать уважения в доме и понимания в семье. Но разве на другой работе будет лучше? Разве Женя одним обещанием станет паинькой? Мне ничего не мешало прямо сейчас, во время исполнения долга, завести ребенка. Поставила бы мужа перед фактом. А я… Шеф прав, нужно сидеть и не рыпаться, я просто переоцениваю себя.

Плыву по течению с фигой в кармане, насупившись на весь мир, боясь неудачи. Жизнь закончится, а вспомнить будет нечего, только неудовлетворенность и жалость к себе. ЭТО я боюсь потерять?

Вдруг вспоминала Сизова, его голос… Гадкий Владимир Анатольевич, что делал во мне ваш голос во время близости с мужем!

Как бы заснуть?

Только провалилась в сон, как меня разбудил Женя – 6 утра. В этот час на улице темно и пусто, как в моей душе. Муж починил машину, едем. Я делаю вид, что сплю, в качестве собеседника мне хватает себя.